– Этот лист из этой папки, а этот – из той. – Приговаривал мистер Хатчинсон, сортируя бумаги. – Нельзя было позволять выносить документы, нельзя! Никто в наши дни не относиться к прошлому с почтением, взяли, помяли, порвали, сожгли, потеряли, разбросали…
Отсутствие собеседников волшебника не смущало. Он проработал в архиве Министерства магии сорок лет и привык к одиночеству. Папки с делами не жаловались на его тяжелый характер, как это любила делать бывшая жена, и не требовали вежливого к себе обращения. Впрочем, с доверенными ему документами Роберт обходился куда почтительнее, чем с людьми.
– Приходят, требуют, обещают быть аккуратными, а что потом? Собирай теперь по страничке, – он любовно погладил чуть желтоватый листок. – Никому никогда больше ничего в руки не дам!
Подклеив новые завязки взамен порвавшихся, волшебник нежно обнял папку и понес ее к стеллажу № 5796.
Архивариус помнил каждый, даже самый маленький клочок бумаги, который когда-либо проходил через его руки. Каталог, когда не пополнялся, покрывался пылью, потому что обращаться к нему у мистера Хатчинсона необходимости не было.
Выходка этой пигалицы… Марты сильно рассердила мужчину. Не успел он записать в книгу выдачи все позиции, как его позвали собирать по всему коридору третьего этажа драгоценнейшие свидетельства магической истории.
– Какое непочтение. Вопиющее безобразие!

Увидев на пороге вторую за это кошмарное утро молодую особу, мистер Хатчинсон заскрипел зубами. Его раздражала жизнерадостная улыбка ведьмы, оптимистичные интонации и тот факт, что барышня не ошиблась дверью, а на самом деле чего-то от него хочет.
Роберт не любил женщин – ему не повезло с женой, или потому не повезло, что не любил… Причины и следствия мага не интересовали. Он не выносил кокетство и эти их заискивающие взгляды, выражающие непонятно что.
Другое дело бумаги и документы – молчаливые и беззащитные: кто угодно может порвать, разбросать, потерять. И никому, кроме мистера Хатчинсона нет до них дела. Какое потребительское отношение: хватать листы голыми руками, оставляя грязные жирные следы, неаккуратно перекладывать, или – о, ужас – делать заметки на полях.
Сегодня он был слишком добр к этой… Марте, и чем все закончилось? Катастрофой! Второй раз он ту же ошибку не повторит.
– Не знаю, чем я могу помочь вам, мисс, – бросил волшебник, беря последнюю папку, которую надо было поставить на место.
Если в архив заявится еще какая-нибудь фифочка из отдела магических происшествий и катастроф, он напишет жалобу на имя самого Министра! Не дело это – отрывать порядочных магов от работы.

– Я мешаю? – мистер Хатчинсон задохнулся от возмущения. – В архив документы относительно исчезновений не передавали, мисс.
Папка шлепнулась о стол, выскользнув из дрожащих рук волшебника. Он вздохнул, погладил обложку и оставил документы в покое.
Как эта девица посмела сказать, что он мешает расследованию? Да он работает в Министерстве магии дольше, чем она живет на свете! У молодежи нет никакого уважения к старшим, вот в его времена попробовал бы кто-то в таком тоне разговаривать с архивариусом. И чего это девчонка строит из себя чистокровную? После принятия нового статута Роберт сам стал чистокровнее некуда, чем немало гордился.
– Если вы и дальше будете мешать мне работать, я буду вынужден подать жалобу на имя вашего начальника, мисс.
Мужчина злился все сильнее: на молодых, наглых, безответственных сотрудниц, на исчезновения, о которых все сейчас говорили – только о них и говорили, вместо того, чтобы заниматься своими делами. И отвлекали других от работы!
Чего они все от него хотят? Известно же, что документы в архив передают раз в квартал: третий заканчивается в сентябре, а последнее поступление было в июне, когда об этих исчезновениях еще никто ничего не слышал.

Еще одно "все ясно" и в голову ведьмы полетит либо заклинание, либо тяжелая папка, хотя скорее заклинание – жалко портить документы.
Волшебник сжал кулаки, а затем медленно расслабил ладони. Фифа может сколько угодно гневно сверкать глазами, но правила есть правила: такие уютные и безопасные строки на бумаге, предписывающие, что можно, а что нельзя делать в Министерстве магии и в отдельных его подразделениях.
– Информация по запечатанным уровням засекречена, – улыбнулся маг, – допуск к ней есть у господина Министра и у глав отделов. В отдельных случаях указанная информация может быть предоставлена рядовому сотруднику, но только на основании письменного допуска, завизированного господином министром, или главой отдела.
Чрезвычайно довольный собой мистер Хатчинсон подхватил последнюю из папок, спасенных в коридоре третьего этажа и, развернувшись спиной к волшебнице, направился к ряду стеллажей, на которых где-то там (где именно – ведомо только Роберту и архивному каталогу) и стояли те самые подшивки с грифом "секретно", которые так жаждала заполучить нахальная девчонка.

Женские крики мистер Хатчинсон не любил так же сильно, как и самих женщин, или даже больше. Он замешкался возле стеллажей, делая вид, что выравнивает ряды папок и коробок, чтобы посетительница успела высказаться.
Обвинения были смехотворными – Роберт никогда не забывал ни единой бумаги и ее местоположения, и это была даже не гордость, а факт.
Когда девушка замолчала, он неспешно вернулся к своему столу, на котором не было ни пыли, ни беспорядка: чернильница, старомодные перья, стопка чистой бумаги, лоток для документов (пустой), бланк, который архивариус не успел заполнить, когда услышал о случившимся в коридоре третьего этажа, журналы выдачи. Их мистер Хатчинсон водрузил на полку.
– Говорят, в Министерстве исчезают разные вещи. Может, ваш допуск тоже исчез, мисс? – Волшебник пожал плечами. – Увы, без допуска я не могу выдать вам секретные материалы. Вам придется получить другой и принести мне его лично.
Давно пора было бы устроить сверку, чтобы в конце года написать в отчете, что все документы там, где им положено быть. Этим он и займется, когда выпроводит назойливую ведьму. Отличный повод закрыть архив на остаток дня и на ближайшие две недели.

Мистер Хатчинсон рассмеялся сухим лающим смехом.
– Да мисс, так точно мисс, уже бегу мисс.
И вместо того, чтобы выйти из-за стола, сел на жесткий стул с высокой спинкой.
Ну и воспитание у молодого поколения: ни стыда, ни совести, ни уважения к возрасту и рангам. Не завидовал Роберт мистеру Поттеру, совсем не завидовал. И политику главы отдела обеспечения магического правопорядка не одобрял – как у него подчиненные распустились. Может, зря в Хогвартсе отменили пытки в качестве наказаний?
Смеяться архивариус перестал резко. И сверкну глазами на ведьму.
– Если вам нечем заняться, не мешайте работать другим, мисс.
Пододвинул к себе бланк, обмакнул перо в чернила и стал заполнять графы. На посетительницу не смотрел, словно и думать забыл, только краем глаза следил, чтобы девица не пошла самоуправствовать в его архиве. Хотя, если она попытается, он вправе воспользоваться магией, чтобы помешать вторжению, а там и охрану позвать недолго и распорядится выпроводить вон нарушительницу спокойствия.